Неточные совпадения
Наблюдая за китайцами, я убедился, какой популярностью среди них пользовался Чжан Бао. Слова его передавались из уст
в уста. Все, что он приказывал, исполнялось охотно и без проволочек. Многие приходили к нему за советом, и, кажется, не было такого запутанного дела, которого он не мог бы разобрать и найти виновных.
Находились и недовольные. Часто это были люди с преступным
прошлым. Чжан Бао умел обуздывать их страсти.
Слушая его, я совершенно перенесся
в то далекое
прошлое и забыл, что
нахожусь на Тадушу.
Вспоминая свое
прошлое, я думаю, что мог часто безнаказанно проявлять такую гневливость и вспыльчивость потому, что
находился в привилегированном положении.
После смерти Е. И. Козицкой дом перешел к ее дочери, княгине А. Г. Белосельской-Белозерской.
В этом-то самом доме
находился исторический московский салон дочери Белосельского-Белозерского — Зинаиды Волконской. Здесь
в двадцатых годах
прошлого столетия собирались тогдашние представители искусства и литературы. Пушкин во время своих приездов
в Москву бывал у Зинаиды Волконской, которой посвятил известное стихотворение...
— Пустой человек, — коротко решил Зыков. — Ничего из того не будет, да и дело
прошлое… Тоже и
в живых немного уж осталось, кто после воли на казну робил. На Фотьянке
найдутся двое-трое, да
в Балчуговском десяток.
—
В роту идем из губерни, — отвечал солдат, глядя
в сторону от арбуза и поправляя мешок за спиной. — Мы вот, почитай что 3-ю неделю при сене ротном
находились, а теперь вишь потребовали всех; да неизвестно,
в каком месте полк
находится в теперешнее время. Сказывали, что на Корабельную заступили наши на
прошлой неделе. Вы не слыхали, господа?
Впечатление это было разнообразное. Балалайкин — поверил сразу и был так польщен, что у него
в гостях
находится человек столь несомненно древней высокопоставленности, что,
в знак почтительной преданности, распорядился подать шампанского. Глумов, по обыкновению своему, отнесся равнодушно и даже, пожалуй, скептически. Но я… я припоминал! Что-то такое было! — говорил я себе. Где-то
в прошлом, на школьной скамье… было, именно было!
Зарубин и Мясников поехали
в город для повестки народу,а незнакомец, оставшись у Кожевникова, объявил ему, что он император Петр III, что слухи о смерти его были ложны, что он, при помощи караульного офицера, ушел
в Киев, где скрывался около года; что потом был
в Цареграде и тайно
находился в русском войске во время последней турецкой войны; что оттуда явился он на Дону и был потом схвачен
в Царицыне, но вскоре освобожден верными казаками; что
в прошлом году
находился он на Иргизе и
в Яицком городке, где был снова пойман и отвезен
в Казань; что часовой, подкупленный за семьсот рублей неизвестным купцом, освободил его снова; что после подъезжал он к Яицкому городку, но, узнав через одну женщину о строгости, с каковою ныне требуются и осматриваются паспорта, воротился на Сызранскую дорогу, по коей скитался несколько времени, пока наконец с Таловинского умета взят Зарубиным и Мясниковым и привезен к Кожевникову.
Мы разговорились. Я узнал, что имение,
в котором я теперь
находился, еще недавно принадлежало Чепраковым и только
прошлою осенью перешло к инженеру Должикову, который полагал, что держать деньги
в земле выгоднее, чем
в бумагах, и уже купил
в наших краях три порядочных имения с переводом долга; мать Чепракова при продаже выговорила себе право жить
в одном из боковых флигелей еще два года и выпросила для сына место при конторе.
Я ручаюсь головою, что из тех полутораста молодых мужчин, которых я почти ежедневно вижу
в своей аудитории, и из той сотни пожилых, которых мне приходится встречать каждую неделю, едва ли
найдется хоть один такой, который умел бы понимать ненависть и отвращение к
прошлому Кати, то есть к внебрачной беременности и к незаконному ребенку; и
в то же время я никак не могу припомнить ни одной такой знакомой мне женщины или девушки, которая сознательно или инстинктивно не питала бы
в себе этих чувств.
В обзоре деятельности этого человека, изданном
в прошлом году г. Вороновым,
находятся любопытные сведения о первоначальном заведении училищ при Екатерине.
Но, разумеется, гораздо основательнее было бы судить об этом иначе, и мы не можем не привести здесь суждения типографщика Селивановского, которое
находится в его «Записках», помещенных
в «Библиографических записках»
прошлого года (№ 17, стр. 518).
В сие время определился я юнкером
в ** пехотный полк,
в коем и
находился до
прошлого 18** года. Пребывание мое
в полку оставило мне мало приятных впечатлений кроме производства
в офицеры и выигрыш<а> 245 рублей
в то время как у меня
в кармане всего оставалося рубль 6 грив. Смерть дражайших моих родителей принудила меня подать
в отставку и приехать
в мою вотчину.
Пожалуй, что ты прав. — Эй, друзья мои! Ступайте и вставайте спокойно на работу, а завтра вы получите еще хлеба, хотя вы взяли уже все, что вам полагалось, на
прошлой неделе.
В закромах больше ничего нет, но все-таки я выдам вам завтра, что
найдется.
Теперь он лежал как следует,
в лучшем, хотя, впрочем, и единственном своем одеянии, запрятав окостенелый подбородок за галстук, который навязан был немножко неловко, обмытый, приглаженный и не совсем лишь выбритый, затем что бритвы
в углах не
нашлось: единственная, принадлежавшая Зиновию Прокофьевичу, иззубрилась еще
прошлого года и выгодно была продана на Толкучем; другие ж ходили
в цирюльню.
В прошлом году, как новый владыка посетил нашу обитель,
находился в большом неудовольствии и крепко журил меня, зачем я его к сторонним людям пускаю.
Он
находился в той самой поре, которую свахи называют «мужчина
в самом соку», то есть не был ни молод, ни стар, любил хорошо поесть, выпить и похвалить
прошлое, слегка задыхался при ходьбе, во сне громко храпел, а
в обращении с окружающими проявлял уже то покойное, невозмутимое добродушие, какое приобретается порядочными людьми, когда они переваливают
в штаб-офицерские чины и начинают полнеть.
Историческая родовая аристократия
находится в рабстве у
прошлого, у предков, у традиции и обычаев, она церемониальна, связана, лишена свободы оценок и свободы движений.
Примитивный человек, который все ещё живёт
в современном человеке,
находится во власти страха, он раб
прошлого, обычного, духа предков.
И вот я теперь
нахожусь как раз
в таком положении. Но суть
в том, что это
прошлое уже отравило меня, — я ужасаюсь пустоты,
в которую иду, я не могу жить без смысла и без цели. А крыльев нет, которые подняли бы над болотом.
По делу завернул он снова
прошлым летом, даже останавливаться на ночь не хотел, рассчитывал покончить все одним днем и чем свет «уйти» на другом пароходе кверху,
в Рыбинск. Куда деваться вечером?
В увеселительный сад… Их даже два было тогда; теперь один хозяин прогорел. Знакомые
нашлись у него
в городе: из пароходских кое-кто, инженер, один адвокат заезжий, шустрый малый, ловкий на все и порядочный кутила.
Иннокентий Гладких, как мы сказали, вел все дело — он уже
в течении двух десятков лет считался полновластным хозяином приисков и за эти годы почти удвоил колоссальное состояние Петра Иннокентьевича. Он был молчалив и не любил распространяться о
прошлом, и, таким образом, тайна заимки Толстых
находилась в надежных руках.
Он
находился в постоянном страхе, что вот-вот явится еще кто-нибудь и напомнит ему о
прошлом, напомнит ему о его виновности; и кто знает, удастся ли ему купить молчание этого грядущего неизвестного лица, и какою ценою?
Так, например: «Скрижаль», «Увет», «Жезл правления», «Пращица», «Обличение раскольников» (Феофилакта) теперь
находятся лишь
в немногих библиотеках, хотя
в первой половине
прошлого века были разосланы почти во все церковные приходы.
Но посещение следующей за Спасским — Малой Губаревки и других деревень, на которые мне указали, как на очень бедные, убедило меня
в том, что Спасское
находится в исключительно счастливых условиях и по хорошему разделу, и по случайно хорошему урожаю
прошлого года.